А вообще названия Толбачиков — Правого и Левого — перепутаны: левый назван Правым, правый — Левым. Кто-то ошибся, а потом картографы, видимо, махнули на это рукой. Долго обсуждаем, как это могло случиться (как потом оказалось, та же история с Правой и Левой Шапинами): может, у коряков правый и левый притоки определяют, стоя лицом не вверх по течению, а наоборот, как общепринято?
Варим обед. Саша тем временем старается подкрасться к куропаткам. За последние дни он успел зарекомендовать себя неплохим охотником, и ему уже многое прощается. Роберт же деланно равнодушен к куропаткам и уткам, на привалах он то и дело вслух тешит себя мечтой об оленях.
— Что куропатки! — цедит он презрительно сквозь зубы. — Добуду оленя — вот заживем!
Но за все время не то, чтобы оленя — самой захудалой куропатки пока не добыл.
На Сашины выстрелы неожиданно откликаются. Кто это может быть? Геологи? Только их может занести в такую даль. Но у нас нет никаких сведений о работающих в этих местах геологах. Неужели на вулканостанции не знали бы о них? Роберт хватает первое попавшееся под руку ружье, стреляет — и снова ответный выстрел, ближе.
Минут через двадцать на поляну выходят двое. Всматриваемся — литовцы: Донатас и Кястутис!
— А, «Чингиз-хан»! — весело приветствует Роберта Донатас. — Как твое воинство, еще не подняло мятеж?
Не знаю почему, но я страшно рад встрече. Кястутис с интересом рассматривает оленьи рога за моей спиной. Я тут же дарю ему одни — уже поэтому я нес их не зря.
— А где остальные? — ехидно спрашивает Донатаса Роберт. Мне кажется, что он тоже рад встрече, хоть и не подает виду.
— Стасис внизу, рекой идет. Остальные — где-то тем берегом, — отвечает Донатас. — Ну, как вы тут живете? Не надумали еще повернуть назад, чтобы остатки маршрута добегать по кругу вокруг своего города. Сколько вам километров-то осталось?
— Глядя на вас, это вы горите желанием драпануть обратно в Ключи, да дорогу потеряли. Да и растерялись: одни здесь, другие черт знает где. Вы ведь сейчас рассчитывали к своим выйти, а вышли к нам. Что, не так?
— А может, мы подумали, что вы помощи просите — стреляете? — улыбнулся Кястутис.
— Ну, конечно, — усмехнулся Роберт.
— Питаетесь, небось, сплошными оленями? — Донатас насмешливо постучал пальцем по карабину Роберта.
— Пока куропатками, — проглотив издевку, кивнул Роберт на валяющиеся рядом жидкие и редкие обглоданные косточки.
— Не густо, однако, — улыбнулся Донатас. — А нам куропатки уже давно надоели. Второй день едим рыбу. И она надоела. В Толбачике ее до черта. Гольцы.
— Я говорил, надо было спуститься к Толбачику… — не к месту вмешался в разговор Алик, но Роберт так свирепо зыркнул на него, что тот чуть не подавился.
— Садитесь с нами чай пить! — сказал я.
— Да, да, садитесь, — спохватился Роберт.
— Не откажемся, — присел Донатас, с удовольствием потянулся своим длинным телом. За ним сел Кястутис.
— Ну, а если серьезно, почему вы все-таки врозь-то идете? — наливая чай, не удержался Роберт.
— Ну, а если серьезно, — Донатас медленно втянул в себя чай, — разногласия у нас с «вождем». Вот и идем разными берегами.
— Разногласия? — Роберт хмыкнул. Долго перематывал портянки. — И кто, по-вашему, прав?
— Конечно же, «вождь»,—усмехнулся Кястутис.— Вожди всегда правы.
— Поддевочки? Давайте… А может, он прав? Просто требует дисциплины. Вы ведь ведете себя, как на черноморском побережье, где все готовенькое: нормы не признаете, графика — тоже. Белая кость, интеллигенция, а мы, мол, плебеи: придумали себе детскую игру, норму еды себе строгую установили, строгий график движения… А ведь если жить по-вашему, через неделю мы без единого сухаря останемся, а магазинов у нас на пути нет…
Поблагодарив за чай, литовцы стали собираться. Мне грустно с ними прощаться.
— Если хотите, идемте с нами, — к моему удивлению, неожиданно предлагает Роберт.
Они смеются в ответ, приняв это за шутку.
— Я вполне серьезно. Только тогда придется подчиниться всем нашим правилам, которые вам очень не нравятся.
— Ты на самом деле серьезно? — переспрашивает Донатас.
— На самом деле.
И надо будет постричься под запорожского казака? — спрашивает Кястутис.
— Можете идти небритыми, — не принял вызова Роберт.
— Мы уже думали об этом — пойти с вами, — уже серьезно говорит Донатас, — но были уверены, что ты нас не возьмешь.
