Преподавала у нас на факультете хорошая женщина — Екатерина Михайловна Каратаева. Она не имела никаких ученых степеней — правда это или неправда, но всезнающие мои однокурсницы утверждали, что она бросила науку ради мужа, — но была умней и образованней многих наших корифеев. Она читала свой курс — практической стилистики русского языка — без эффектов, просто и очень хорошо, но даже на ее лекциях я спал.
— Вы опять спите? — подошла она ко мне однажды. — Может вам лучше вообще не ходить на лекции?
— Нельзя, Екатерина Михайловна.
— Почему?
— Со стипендии снимут.
— Почему же вы пошли на филологический?
—Потому что ни на какой другой меня просто не взяли бы.
— Я слышала, что вы все время пропадаете на географическом факультете. У меня брат — профессор геологии. Почему-то вы мне симпатичны. Я могла бы поговорить с ним.
— Это невозможно, Екатерина Михайловна.
— Почему?
—Ни одна медицинская комиссия и близко не подпустит меня к геологическому институту. Потому я и очутился на филологическом.
Больше она меня не тревожила на своих лекциях, если я даже спал, а я стал стараться не спать на ее лекциях: во-первых, они были интересными, а, во-вторых, мне не хотелось делать ей неприятное.
Но проклятая тяга к дорогам, несмотря ни на что, жила во мне и мешала жить мне. Мне было тогда восемнадцать лет, и, разумеется, меня угнетала моя физическая неполноценность… Я тяжело и горько влюблялся, заведомо зная, что безнадежно, боялся, что кто-нибудь догадается об этой любви, страдал в одиночестве, топтал в себе любовь.
После очередной такой любви разозлился на себя, купил гантели, занялся закаливанием. Пользуясь полным развалом и бесконтрольностью в секции бокса, стал ходить туда. К удивлению тренера, всячески избегал соревнований, зная, что на первом же медицинском осмотре меня выгонят из бокса. И, в конце концов, выгнали.
Потом организовал в университете секцию туризма. Для других это был отдых, для меня — жалкое приобщение к мечте. Сплавлялся на плотах по горным рекам, кормил комаров в тайге. Постепенно окреп.
Уже учился на третьем курсе, когда на географическом факультете стала готовиться очередная спелеологическая экспедиция, и неожиданно меня пригласили в нее. Это было для меня самое счастливое время в жизни, ведь раньше я даже не мог мечтать о подобном. Два экспедиционных месяца летом и десять месяцев счастливого ожидания следующей экспедиции… Да, это было самое счастливое время в моей жизни. Получилось так, что меня не просто пригласили, а пригласили как человека, хорошо знающего альпинистскую технику, что не совсем соответствовало действительности. Но в противном случае меня не взяли бы в экспедицию, поэтому я не сказал правды. За неделю до отъезда — плюс к тому, что я все-таки уже знал — я изучил «Справочник альпиниста» и в первый же день работы, замирая от страха, по сыпучим скалам пошел туда, куда до меня вообще никто не ходил, Через день снова, замирая от ужаса, потянул за собой капроновую веревку туда, куда до меня никто никогда не ходил, а потом это в какой-то мере вошло в привычку. Наверно, обо всем этом догадывались ребята, с которыми я работал, но молчали. Не подавали виду, и можешь представить, как счастлив я был в то время…
В последнюю зиму моей учебы в университете один чудак решил в одиночку заняться исследованием пещер и заблудился. Спасательному отряду, который выехал на его поиски, пришлось очень туго: был сильный мороз с ветром, идти в глубоком снегу с носилками по крутым склонам, заросшим кустарником, было невозможно, поэтому пошли рекой, но лед, спрятанный с осени глубоким снегом, был слаб: на первой же, невидимой под ним, быстрине провалились, а потом, моментально обледеневшие, снова тащили носилки — и вдруг в молодежной газете появилась статья, в которой этот незадачливый чудак, из-за которого трое из спасательного отряда заработали воспаление легких, выглядел чуть ли не героем. Взбешенный, я пошел в газету, меня вежливо успокоили и предложили написать статью-опровержение. Я написал, ее как ни странно, опубликовали, как-то весной на улице меня встретил ответственный секретарь этой газеты.
— Куда это ты с рюкзаком?
— Да вот готовлюсь к очередной экспедиции.
— В пещеры?
— В пещеры.
—Не мог бы для нас оттуда написать репортажи?
— Серьезно?
— Серьезно.
— А объем?
— Сколько напишешь.
— Попробую.
Репортажи я написал, их опубликовали, а по возвращении из экспедиции в конце лета все тот же ответственный секретарь меня спросил:
— А не хотел бы ты у нас работать?
