С. И. Шуртакову
Пусть не обижаются хабаровчане, но из всех аэропортов, какие я видел, хабаровский — самый распроклятый. Несмотря на огромное количество авиалиний — маленький, вечно переполненный аэровокзал. В нелетную же погоду, а нелетная погода практически каждый день — если не в самом Хабаровске, то в аэропортах назначения, разбросанных по всему туманному и ураганному тихоокеанскому побережью, включая Камчатку, Чукотку, Курилы и Сахалин,— в нем вообще творится невообразимое. Сутками ожидающие самолетов люди спят не только на бетонном полу, но даже и на лестничных маршах, а рядом буквально пустует, пусть не такое уж вместительное, здание старого аэровокзала, оно теперь, видите ли, для интуристов, перед которыми мы в России по старой и неуважительной для себя привычке все еще унизительно заискиваем. От томительного безделья я как-то убил полдня, чтобы увидеть пусть хотя бы одного, но так и не увидел. Правда, один из моих спутников утверждал, что наблюдал одного маленького сморщенного японца, но он мог и соврать, за ним не встанет. Гостиницы нет, была летняя, рублевая, барачного типа, и ту снесли после какой-то инспекторской проверки, потому что не отвечала стандартам, а то, что теперь люди вынуждены спать прямо на земле под деревьями (а зимой?), никого не волнует.
Так было и в этот раз. Во-первых, самолет, на который был забронирован мой билет, улетел, не дождавшись меня, и таких опоздавших, как я, и претендовавших на очередные рейсы, было видимо-невидимо. Во-вторых, рейс, на который через сутки правдой и неправдой все же удалось зарегистрировать билет, откладывался сначала на десять, а потом на тринадцать часов. Нет худа без добра — я вновь побывал в прекрасном Хабаровском художественном музее, потом посмотрел какой-то глупый французский кинофильм, попытался уснуть на скамейке в приаэропортовском сквере — далеко не каждому удавалось заполучить место на ней, но озверевшие комары не давали покоя, вокруг шныряли собаки, какие-то подозрительные личности то и дело склонялись надо мной, и, промучавшись так несколько часов, я вернулся в сонно-озлобленный предутренний аэровокзал, чтобы снова напряженно вслушиваться в хрип динамика. Снова монотонное и бесконечное перечисление задержек рейсов, тысячи людей, боящихся уснуть и пропустить сообщение о своем рейсе. Плачущие дети. Если в сквере не давали покоя комары, то здесь — мухи. Злые и усталые диспетчеры и кассиры. Казалось, что они в своих стеклянных будках только и ждут, на кого бы обрушить свою усталость и злость.
И вдруг в этот сонно-озлобленный гул растревоженного и начинающего утихать осиного гнезда ввалился веселый парень с гармошкой. Пробираясь к билетным кассам, он осторожно переступал через чемоданы и людей, рассматривал их с состраданием и в то же время как бы с удивлением: почему они все ему не радуются и почему все такие хмурые и недовольные? За ним другой, довольно тщедушный парень, преданно и восторженно тащил тяжеленный чемодан с рюкзаком.
— Где тут продают билеты на Москву?— громко спросил парень с гармошкой в первом попавшемся на его пути окошке — оно оказалось окном администратора.
— Да, где тут продают билеты на Москву?— как попугай, повторил парень с рюкзаком и чемоданом.— Ему нужно лететь в Москву,— показал он на своего товарища.
Администратор, растерявшаяся от такой наглости, по-рыбьи выпучившись, смотрела на них из стеклянной амбразуры.
— Так где же тут все-таки продают билеты на Москву?— еще веселей и громче спросил парень с гармошкой.
— Ему надо в Москву,— авторитетно подтвердил сопровождающий его парень с рюкзаком и чемоданом.
Администратор, все больше наливаясь кровью, переводила взгляд с одного на другого.
— Вы что, издеваетесь надо мной?— наконец выдохнула она.— Вы что, не знаете, что в любой кассе?
— Ну а зачем так кричать-то?— укоризненно спросил парень с гармошкой.
— Да, зачем кричать? — как эхо повторил парень с чемоданом и рюкзаком.
— Да идите вы отсюда, пока я милицию не позвала! — не выдержала, взорвалась администратор.
— Да, тяжелый случай! Видишь, все какие! Тут можно лечить только добротой и искусством, — отойдя от окна администратора, серьезно пояснил своему другу парень с гармошкой,— Вот поэтому я и решил учиться в Москве.
Так же счастливо улыбаясь, он подошел к ближайшей кассе. Там уже все слышали — и кассир, и люди, безропотно дожидающиеся в очереди своей участи, и все, как по команде, повернувшись, уже ждали его.
— Мне нужен билет в Москву,— громко и весело сказал парень с гармошкой.
— Да, ему нужен билет в Москву,— подтвердил его друг.
Кассир молчала, со злорадным любопытством рассматривала их сквозь толстое стекло.