— Это мои первые съемки… Удивляетесь? Старуха, мол, уже, и первый раз снимается в фильме.
— Да нет. Во-первых, вы еще очень далеко не старуха, и вы хорошо это знаете, а во-вторых…
— А во-вторых?..— переспросила она.
— А во-вторых… А во-вторых… Я не знаю, что во-вторых,— засмеялся он.
— Я играю в театре. Никогда не думала о кино, и вот неожиданно пригласили.
— Этот высокий, с сединой на висках, ваш сегодняшний спутник — он режиссер? Он пригласил вас?
— Да, он,— видимо поймав какой-то подсмысл в его вопросе, она усмехнулась.— Он вам не понравился?
— Почему же? Понравился.
— А серьезно?
— Вполне серьезно — понравился. Очень симпатичный и приятный мужчина.
— Но вы же подумали о нем что-то нехорошее. Когда спросили, не он ли пригласил меня на съемки… Вы не правы в своих мыслях. Во-первых, не стоит принимать за истину пошлые анекдоты про киноактеров, а во-вторых, я уже далеко не в том возрасте, чтобы кто-то соблазнился приглашать меня на подобную роль.
— Ну что вы! Как вы могли подумать?! — искренне обиделся Слесарев,— Ну просто… мне показалось, что он несколько неравнодушен к вам.
— Серьезно?
— По крайней мере, мне вчера показалось, что он очень хотел вам понравиться.
— Тогда простите меня.— Она помолчала.— Может быть, и так. Но это просто от скуки. Просто правила хорошего тона, что ли. На самом-то деле он несокрушимый семьянин, даже если бы я хотела этого. Кстати, вчера он очень расстроился, когда вы ушли и когда он узнал, кто вы. Сокрушался, что так все пошло получилось: спрашивал вас снисходительно, знаете ли вы о Хергиани. И эти шуточки об облупившемся носе…
— Ну это он зря. Ничего в этом нет плохого. И не бахвалился он совсем. Ну, может быть, я повторяю, хотел немножко вам понравиться. Но делал он это чрезвычайно деликатно. Сознаюсь, именно этим он мне прежде всего и понравился… Так что скажите ему, что я нисколько на него не обижаюсь. Обязательно передайте.
— Вы сегодня его сами можете увидеть, если опять будете ужинать там.
— Наверное, нет,— сказал он.
— Вы сегодня уезжаете?
— Нет,— замялся он.— Просто вряд ли я буду там вечером. Вчера я совершенно случайно попал в тот ресторан.
Они помолчали.
— Простите меня, пожалуйста, за ту пошлую глупость и резкость,— сказала она.— Давайте забудем об этом.
— Давайте. Но в чем-то вы, видимо, были правы. Где-то подспудно у меня, видимо, мелькнула какая-то подобная мысль,— сказал Слесарев.
— Вот видите… Хорошо, что вы сказали это,— она приподнялась на локте, с благодарностью улыбнулась ему.— А в какой гостинице вы остановились?
— В «Южной»,— замялся он.
— Так мы тоже живем в «Южной»! А на каком этаже?
— …На пятом,— ему ничего не оставалось, как врать дальше.
— А мы на седьмом. Совсем рядом. Заходите к нам в гости.
— Спасибо!
— Максимов говорил, что у вас, альпинистов, часто бывают несчастные случаи.
— Ну это не совсем так,— поморщился Слесарев. Он не любил, когда вокруг альпинизма создавали роковой ореол, а его пытались облечь в образ романтического страдальца.
— Но ведь бывает, — с мягким укором сказала она.— Вот вы говорили о Хергиани, о Полякове.
— Бывает. Но ведь бывает, что люди погибают и под трамваями, и в автомобильных катастрофах, в лифтах, просто спиваются.
— Но это же совсем другое дело.
— Почему другое?
— Там непредвиденная, трагическая случайность. А вы преднамеренно идете на риск.
— Ну, может быть, в какой-то степени,— чтобы уйти от этого разговора, согласился он.
— А почему вы стали альпинистом? Кстати, кто вы по профессии?
— Физик.
— Что-нибудь связанное с космосом или ядерной энергией?
— Нет,— засмеялся он.— Бывает, что физики занимаются и другим. Хотя с космосом, пожалуй, и связано. Я занимаюсь магнитным полем Земли.
— Магнитные полюса? Я где-то читала, что они якобы время от времени меняются друг с другом местами: где северный полюс, там становится южный…
— Да.
— И этим вы занимаетесь?
— Не совсем, но и этим.
— А какое это значение имеет для человечества? Ну, например, для нас с вами.
— Как ни странно, самое прямое. Кстати, к человеку все не только на Земле, но и вообще во всей Вселенной имеет самое прямое отношение. Мигнула где-то, умерла далекая звезда, аукнулось на это в нашем солнце, появились на нем пятна — и клиники «Скорой помощи» переполнены гипертониками, сердечниками. По миру снова пошла холера, увеличилось число автомобильных катастроф.
